Ну, желаю, чтобы все…

Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих. Правда, возможны исключения. Среди лиц, садившихся со мною за пиршественный стол, попадались иногда удивительные подлецы!

Прости, я тебе изменила…

Прямо в дверях на него бросается благоверная в шелковом халате на голое тело и обливаясь слезами причитает:
— Коля, Коля, ты меня убьешь! Но я правда не хотела, все как-то само получилось! Коль, ты меня прости, я тебе изменила!!!
Естественно, что после этих слов он ее прерывает:
— И где этот козел?!! — рявкает он, обводя покрасневшими глазами домашние апартаменты и прислушиваясь к шорохам в шкафу.
— Там же где и стоял, в зале на столе. Я, Коль, правда не хотела, я игру новую записала, а он заставку выдал, что изменены параметры конфигурации. Это очень страшно?

— Это опять-таки случай так называемого
вранья, — объявил Фагот громким козлиным тенором, — бумажки, граждане, настоящие!

От скуки можно и роман написать.

- Хамить не надо по телефону. Лгать не надо по телефону. Понятно?
.
«Мастер и Маргарита»

…- Hастали совершенно безрадостные дни. Роман был написан, больше делать было нечего, и мы оба жили тем, что сидели на коврике на полу у печки и смотрели в огонь…

— Как это вам, Филипп Филиппович, удалось подманить такого нервного пса? — Лаской, лаской… Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом…

— Жаль пса, хороший был, ласковый. Хотя и хитрый.

«…Мало ли чего можно рассказать! Не всему надо верить…»

Прошу тебя, отпусти меня, дай мне наконец свободу жить, дышать воздухом.

Бежали седоватые банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы, оставившие доверенных помощников в Москве, которым было поручено не терять связи с тем новым миром, который нарождался в Московском царстве, домовладельцы, покинувшие дома верным тайным приказчикам, промышленники, купцы, адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, алчные, трусливые. Кокотки. Честные дамы из аристократических фамилий. Их нежные дочери, петербургские бледные развратницы с накрашенными карминовыми губами. Бежали секретари директоров департаментов, юные пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. Вся эта масса, просачиваясь в щель, держала свой путь на Город.

Случилась ужасная вещь.
Немцы оставляют гетмана на произвол судьбы.
Только что, под строгим секретом, в германском штабе. Никто не знает, даже сам гетман.
И даже если немцы оставят Украину, Антанта займет её и восстановит гетмана. Европе нужна гетманская Украина как кордон от московских большевиков.
Ты видишь, я все рассчитал.

Владимир Робертович Тальберг

Ооо!!! Етить твою мать, профессор! Иди сюда, выпей с нами…

— Еще бы!!! Одни коты чего стоят?! Человек с собачьим сердцем!
— Нет, нет, нет… не клевещите на пса, коты это временно, уверяю Вас…, ужас заключается в том, что у него уже… не собачье, а именно человеческое сердце, самое паршивое из всех, которые существуют в природе.

Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться.

Милосердие может постучать в любое сердце.

При советской власти спален не полагается.

«И все сбылось как по писаному.
На переломе второго месяца среди совершенно безоблачного неба советская конница грубо и буденно заехала куда-то, куда не нужно, и паны в течение нескольких часов оставили заколдованный город.
Но тут следует сделать маленькую оговорку.
Все, кто раньше делали визит в Киев, уходили из него по-хорошему, ограничиваясь относительно безвредной шестидюймовой стрельбой по Киеву со святошинских позиций.
Наши же европеизированные кузены вздумали щегольнуть своими подрывными средствами и разбили три моста через Днепр, причем Цепной — вдребезги.
И посейчас из воды вместо великолепного сооружения — гордости Киева, торчат только серые унылые быки. А, поляки, поляки… Ай, яй, яй!..
Спасибо сердечное скажет вам русский народ.
Не унывайте, милые киевские граждане! Когда-нибудь поляки перестанут на вас сердиться и отстроят вам новый мост, еще лучше прежнего.
И при этом на свой счет.
Будьте уверены. Только терпение.»

Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются.
Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда!
Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!
Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?
Что бы ни говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима.

— Боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Гм… Да ведь других нет!
— Вот никаких и не читайте.