Прислушайся: осенний клавесин
Дыханьем туч раскачивает ели.
Не спорь с глупцом и неба не проси
У тех, кто жил годами в подземелье.

И будет день, и будет новый век,
Где ты уже не станешь сомневаться,
Что солнце в свежескошенной траве,
И миг, что дремлет в брошенной листве-
И есть —
твоё несметное богатство.
*

Писем не будет — сегодня с плеча луны
Слово сорвётся, найдёшь ли его под снегом?
Знаешь, как робко ночами взлетают сны
С крыши Вселенной, с ладони льняного неба?
Утром увидишь — рассыплют в густой траве
Лица мгновений спешащие в Лету люди,
Сколько же им остаётся — неделя, век,
Для путешествия сердца в страну иллюзий,
Где за печалями стынет полынь-трава,
Дни и минуты до новой весны считая,
Где над безмолвием в души летят слова,
Как журавли, собираясь в большие стаи.
*

Я думала, что это только грусть
Меня встречает облаком сонетов,
Мне — в сон лететь… Но я опять вернусь
Грядущим утром - птицей ли, поэтом,

На землю, где пророки и лжецы
готовят для невыспавшихся ямы,
Где Слово попадает в дефицит,
И катятся с вершин пустые ямбы…

Подайте руку, ветреный милорд!
Вам так идут усы и мысль в кармане,
Смотрите в зал на танец лживых морд,
Одна из них сегодня вас обманет!

Гоните прочь жеманство суеты,
Примерьте превосходство безрассудства!
Заснув однажды в доме без мечты,
Попробуйте на радуге проснуться!

Зажгите краски и украсьте торт
Бумажным кремом, тем, что не растает…

Я вас люблю. Ну где же вы, милорд?
Я к вам иду и лестница крутая

Торопит мой обледенелый слог…
И я прощаюсь с верой в безысходность.
О, если б кто-то сверху видеть мог,
Как я целую пальчики восходу,

Как шею подставляет мне рассвет,
И губы новорожденного Слова
Касаются дождя… Как спит поэт
В кармане неба… ночью, в полвторого.
*

А с осени и спроса нету:
У солнца выпросив лучи,
Смеются сонные поэты.
Их путь — наверх, их слог — пречист.

Не пожалеешь — не осудишь,
Отпустишь боль тонуть одну.
Идёшь сквозь строй уставших буден,
И каждый раз — как на войну.
*

Ты шепчешь мне: светла твоя строка,
Где быль и боль распластаны на белом
Листе судьбы, где видит сны омела
И вереском пропахли облака.
Ты шепчешь мне… но что отвечу я?
Что в будущность врастаю, словно в повесть,
Что я сажусь в один и тот же поезд,
На том же полустанке бытия,
Где мир свои сомненья разменял,
На истины застенчивых кликушей,
Где, к небу разворачивая душу,
Я слышу мир,
Но слышат ли меня?
Скрипят вагоны сонного метро,
Сдвигает стены сумрак заоконный,
Где счастье вырезает из картона
Печальный пассажир с охапкой строф.
Под джазовую музыку колёс
Плывёт лицо осенней проводницы,
А рядом — чьи-то чопорные лица
Толкают дни и судьбы под откос.
Дымит луна, горят черновики
Стихов и снов, бредут стада иллюзий,
Вздыхает ночь, идут друг к другу люди, —
Курить и плакать в тамбуре строки
И слушать речь вагонов, что сошли
с орбиты чувств, а может просто с рельсов,
И, вспомнив завещанье Парацельса,
Мечты не отрывая от земли,
Искать предзимья солнечный родник
На крышах черепичных одиночеств,
Чтоб стать черновиком октябрьской ночи,
Переписав себя на чистовик,
В ином краю, где жизнь идёт на юг,
Где пишет стих о лете лес осенний,
Отдав за миг скупого вдохновенья
Всю жизнь свою.
*

Смотря, как наступает темнота,
Ты длился в центрифуге вечной стужи.
Не там искал ты истины, не там, —
Ищи снаружи,

Где солнце открывает третий глаз,
И дремлет день, прошитый перламутром,
Где ты меняешь снег вечерних фраз
На нежность утра.

Осенний ты… Твои календари
Вновь смотрят в мир влюбленно и раскосо.
Не бойся мне об этом говорить —
Я тоже осень.