Бабочка знает, что значит летать —
Крылья свои во власть неба отдать,
Сердце свое все огнем пропитать,
Счастьем наполнить и радость познать.
Бабочка помнит, кем раньше была, —
Столь безобразной толпа назвала,
Мерзкой, противной, и гадкой для всех …
Бабочка помнит — сквозь слезы был смех.
Только лишь ползать когда-то могла,
Как паразит на природе жила,
Видела — птицы парят в небесах,
Пряталась в щели от них вся в слезах …
Бабочка помнит, сколь стоек был страх …
Небо звало ее все же во снах,
Страшно хотелось сорваться с листа
И воспарить прочь на крыльях с куста!
Бабочка помнит, как грелась порой
В лучиках солнца соседский под вой:
— Что ты творишь? Тебя птицы сожрут,
Нас всех с рожденья лишь горечи ждут!
Бабочка помнит, как трусы порой
Все собирались галдящей толпой,
И мудрецы все вещали с порога,
Что так задумано было от Бога:
— Ползать рожденный летать не способен,
Только ползущим он Богу удобен,
Как паразит коль исходно рожден —
С этим смирись, и усни вечным сном!
Бабочка чуяла — что-то не так!
Где-то ошибка, мудрец их — дурак,
Неба не знал никогда красоты,
Вот потому то слова все пусты!
Бабочка помнит, ползла как все ввысь,
Снизу кричали: — Опомнись! Окстись!
Птицы сожрут на вершине тебя,
Вниз к нам спускайся … вещаем, любя!
Бабочка вверх до вершины ползла!
Листик какой-то в потемках нашла
И завернулась на время в него …
Снизу смеялось над ней большинство.
Сон ей прекрасный приснился в ту ночь:
Что она может себя превозмочь
И измениться по зову небес …
Дважды проснулась — и лист вдруг исчез,
Крылья уж чует она за спиной!
Эге-ге-гей, чисто небо, постой,
Дай окунуться в безбрежную высь,
Прошлая горечь — немедленно брысь!
Братья и сестры — узрейте полет …
Только с надеждой Душа оживет!