Мы хотим, чтобы нас любили определённым образом. Чтобы по-особому смотрели в глаза, говорили определённые вещи, реагировали так, а не иначе. Иногда мы не совсем понимаем, что значит «так». А если и понимаем, то где-то очень глубоко, и словами не описать.
«Так» никогда не будет, моя девочка. Никогда. Даже если ты сто раз объяснишь и научишь.
Моя бабушка могла мыть посуду в кипятке. Она любила очень горячий суп и чай.
Когда она набирала ванную мне, маленькой, я говорила: «Вода очень горячая».
— Совсем не горячая, — говорила бабушка, — не выдумывай.
И для наглядности брала мою руку и подставляла под кран, и я кричала.
С пяти лет я мылась сама. Я закрывалась в ванной и ждала, пока вода остынет.
Бабушка время от времени спрашивала: «Ты в порядке?»
— Да, всё хорошо, я играю, — говорила я и плескала в воде игрушками.
Бабушка меня любила.
Внутри каждого из нас совершенно разная температура кипения. Там где мне хорошо, другие замерзают. Там где кому-то тепло, мне невыносимо. И можно по сто раз объяснять друг другу понятные вещи. Научить нельзя. Можно приучить или привыкнуть. И тогда будет почти «так». Какое-то время.