Венок вольных сонетов «Ты- женщина»

***
Ты женщина! Ты — кротость! Ты — гроза!!!
И мужество… Была беда на свете.
И люди, как последний динозавр
Чуть не исчезли в бездне лихолетий…
Что привело тебя к слепой борьбе?
Неважно. Но с ума сошла природа,
И ты сама доверила себе
Спасенье человеческого рода…
Что было главным: разум или страх?
Какая разница — отыскано жилище,
Зажжен огонь, на нем коптится пища,
И сладко спит ребенок на руках,
Да капает вода тревожной эры
Со стен доисторической пещеры

***
Со стен доисторической пещеры
Сползали блики яркого огня.
Кудлатый вождь, щербатый рот ощеря,
Сказал тебе: «Ляг около меня».
Но, сквозь костер, не ощущая жженья,
Ты бросилась туда, где на стене
Заканчивал твое изображение
Веселый и плечистый Адане,
И встала рядом. Вождь, как всякий третий,
Так зло глядел, что леденела кровь,
Но так возникла первая любовь
На этой некорчеванной планете.
И с темных стен, горячих, как слеза,
Кричат твои счастливые глаза.

***
Кричат твои счастливые глаза,
Что ты царишь на маленькой стоянке.
Здесь все твое, мужчина и коза,
И дети, там за камнем, на лежанке.
Здесь твой очаг и дерево в костре,
Твой пес и рыба, что икрой брюхата,
И первая семья спешит к поре,
Когда взойдет звезда матриархата.
Мужчина лук повесил на плечо,
Щека к щеке — извечное прощанье,
В твоих глазах любовь и обещание,
И шепчешь ты вдогонку горячо
Слова молитвы первобытной эры:
«Моя любовь к нему не знает меры!»

***
«Моя любовь к нему не знает меры! — 
Сказала пришлая, — отдай его,
За шкуру непотертую пантеры,
Прошу тебя, отдай Арката твоего».
И ты сочла, что муж неплохо скроен,
Но много ест, забросил все дела
И часто груб… Тебе ж дается втрое,
Другая бы и кошку не дала.
И ты решила, что хозяйке рода
Пантера к рыжей гриве подойдет…
И кто же знал, что в тот грядущий год
На белом свете зародится мода,
Что жертвой моды станет твой Аркат
В полночный час, когда умрет закат

***
В полночный час, когда умрет закат,
Из шумного селенья амазонок
Охотится уходит твой отряд —
Ватага нецелованных девчонок.
Кто будет он, захваченный тобой?
Могучий старец, или юный воин?
Неважно, он любви твоей достоин!
Под утро ты введешь его в шатер
Все будет — поцелуи и объятья,
Но лишь до первых признаков зачатья.
А там прогонишь вон, в степной простор,
Хоть пользовался неумелой страстью
Избранник твой тобою данной властью

***

Избранник твой, тобою данной властью
Хотел раба ударить, и тогда
Могучий раб, так сжал его запястье,
Что твой избранник скрылся от стыда.
Наказан раб, теперь он в женском платье
Над прялкою склонилась голова.
Твой раб — Геракл, ему в отместку, кстати,
Надела ты на плечи шкуру льва.
Но что скрывать, избранник твой мокрица,
И пусть переломается судьба —
Согласна стать рабынею раба
Надменная Лидийская царица,
но, будет ли, скажи, Ификлов брат,
одной твоею прелестью богат.

***
Одной твоею прелестью богат,
Все проклял царь, и вот, теряя силы
И смерти ожидая злой Самрат
Решил сойти с тобою в путь могилы —
Ему уже не страшно ничего:
Ни боль, ни кашель, ни сердцебиение.
Старик боится только одного,
Что ты сбежишь до часа погребения…
И вдруг война, конь удила грызет,
Уходит войско, следом царь с тобою.
В сражении будет страшно, после боя
Тебя кудрявый русич уведет
И тихим словом доброго участья
Уверенно откроет тайну счастья

***

Уверенно откроет тайну счастья
Тебе смешной и праведный поэт.
Он пишет зло, он в этом деле мастер,
Какого в древнем Риме больше нет.
Тебя отменной строчкой мадригала
Он звал к вершине счастья и добра,
А ты к центурионам убегала
И с ними веселилась до утра.
А утром твой поэт откроет двери
Безмолвный и послушный как плебей.
Но ты не исправима, хоть убей,
И кто же скажет ветреной гетере,
Что хватит верить пьяным дуракам,
Поверь Его словам, Его рукам.

***
«Поверь Его словам, Его рукам, —
Нашептывал безбровый инквизитор, —
Не уподобь его еретикам
И жди Богоугодного визита».
Святой явился грешного грешней,
Грозил костром и лобною дорогой,
Но было то, что он хотел, страшней,
И ты по- бабьи выругала Бога.
Монашенке такого не простят,
И ты идешь в разбойничьи угодья,
Где дом в лесу, где жутко в непогоду,
Где шалые разбойники свистят.
Ступай туда, под знаком материнства,
Не бойся безрассудного единства.

***
Не бойся безрассудного единства,
Безродной прачке нечего терять:
Вчера за порох отдано монисто,
На баррикаду брошена кровать,
А нынче Жан оттуда не вернулся,
Где билась насмерть горстка парижан.
И вдруг под сердцем резко шевельнулся
Твой первенец. Он тоже будет Жан!
Ему сражаться против королей,
И «Марсельезу» петь его отрядам,
А ты всегда и всюду будешь рядом,
Всегда и всюду чуточку смелей.
Не плачь, Жаннет, над телом Якобинства,
Обрадуй свет улыбкой материнства.

***
Обрадуй свет улыбкой материнства,
Пусть мир убог и в копоти углы,
Но в бедном доме свет гостеприимства,
И выскоблены добела полы.
Былая жизнь лишь в памяти осталась-
Дворцы, балы… А после декабря
Неимоверность горя и усталость
И бешеная ненависть царя!
Метет пурга, острожен стены близко,
Ружейный штык маячит за окном.
Но этот мир не знает об одном,
Ты не княжна, сейчас ты-декабристка!
Назло царю, назло его штыкам
Иди навстречу будущим векам!

***
Иди навстречу будущим векам
Со старых фото, с тех, где степь и слякоть,
Где красный полк на гибель белякам
Готовиться к стремительной атаке.
Здесь ты в шинели с книжкою в руке,
А здесь Магнитка. Право, ты ли это?
В распахнутой тужурке и платке,
Глядишь со стен из первых пятилеток.
Опять война, истерзанный ландшафт,
И здесь Победа, и цветы в пилотке,
А тут семья, ты с внуком посередке,
Так вот в кого известный космонавт!
Он в Космос унесет твои портреты,
Где ждут тебя зеленые планеты…

***
Где ждут тебя зеленые планеты,
В созвездии Персея или Льва?
Уходят в тайны Космоса ракеты,
Ты веришь в жизнь, и веришь, что права.
Но, может быть, в безжизненную почву
Ты бросишь зря живые семена?
Не вырасти ни почке, ни цветочку
Там, где однажды вздыбилась война.
Но ты себе не скажешь: «Откажись!»
И вновь найдешь пещеру на планете,
Зажжешь огонь, и путь пройдут столетия,
На голом камне возродится жизнь,
В которой воспоют тебя поэты,
Будь счастлива, прими мои сонеты!

***
Будь счастлива, прими мои сонеты,
Еще чуть-чуть, и твердою рукой
С началом первого сонета этот
Соединю последнею строкой.
Но прежде побеседую с Еленой,
С той, что родится через тыщу лет.
Ну стала ты хозяйкою Вселенной,
А в доме ты хозяйка или нет?
Неужто же без наших ритуалов
Тебе вовеки Женщиной не стать?
… Прости, меня ты можешь освистать,
И я сдаюсь без церемониалов.
Красавица, шалунья, егоза,
Ты-Женщина, ты-Кротость, ты-Гроза!

***
Ты — Женщина! Ты — Кротость! Ты — Гроза!
Со стен доисторической пещеры
Кричат твои счастливые глаза:
«Моя любовь к нему не знает меры!»
В полночный час, когда умрет закат,
Избранник твой, тобою данной властью,
Одной твоею прелестью богат,
Уверенно откроет тайну счастья.
Поверь его словам, его рукам,
Не бойся безрассудного единства,
Обрадуй мир улыбкой материнства,
Иди навстречу будущим векам,
Где ждут тебя зеленые планеты!
Будь счастлива, прими мои сонеты!