Не знаю почему, но я кошек всегда терпеть не могла. Ну, возможно, потому что им свойственны такие качества: как хитрость, лукавство и даже — коварство. Одним словом: собак люблю, а вот кошек не очень. Но как обойтись в частном доме без кота? Разведутся мыши да крысы, столько бед натворят — мало не покажется.
Наш старый и ленивый рыжий кот Санька плохо справлялся со своими обязанности и однажды, соблазнённый соседскими гладкошерстными красавицами, исчез в неизвестном направлении. Седина в бороду — бес в ребро.
Я, особо не расстраиваясь, стала подумывать, что надо бы где-то взять хорошего котёнка из породы крысоловов.
И вот как-то раз отправилась я на базар за рассадой. Проходя мимо птичьего рынка, я увидела женщину, которая, пряча за пазухой маленький пушистый комочек, растерянно оглядывала прохожих. Встретившись со мной взглядом, она поспешила ко мне навстречу.
— Возьмите котёнка! — женщина смотрела на меня умоляюще. — Я хочу его отдать в хорошие руки.
— А с чего вы решили, что у меня руки хорошие? — в шутку спрашиваю я.
— У меня глаз намётан. Ну так что, возьмёте котёнка? Он чистенький, блох нет, приучен к туалету, непривередлив в еде — ест всё, что дадут.
Посмотрев на симпатичную мордашку, я интересуюсь:
— А кто это: мальчик или девочка?
— Мальчик, — ответила она и повторила вопрос:
— Ну так вы его будете забирать? Я уже троим нашла хозяев, а этот остался последний. Я его бесплатно предлагаю. Только пятачок отдадите. Есть такое поверье: чтобы прижился.
Я засомневалась:
— Понимаете, я живу в частном доме… мне нужен крысолов.
Женщина закивала головой:
— Будет он ловить крыс! Будет! Это же мальчик. Из него вырастет крупный и сильный кот.
Понимая, что она от меня не отстанет, я засунула руку в карман. (Лезть в сумку за кошельком было неохота). К моему удивлению в кармане обнаружилась монета, и она была пятирублёвой. Откуда эта пятирублёвка взялась, неизвестно. Обычно в карман я деньги не кладу. (Осталась такая привычка с тех ещё советских времён, когда можно было нарваться на ловкого карманника).
Короче говоря, я протягиваю ей этот «пятачок». Женщина смотрит на меня растерянно:
— Вообще-то… я имела в виду монету в пятьдесят копеек.
— Ну ничего! — отвечаю я. — Надеюсь, что не придётся пожалеть, что взяла себе это чудо природы, — и, не испытывая особой радости от приобретения, я осторожно прячу котёнка в хозяйственную сумку.
— Нет-нет! — замахала руками она. — Я уверена, вы не пожалеете.
Но бывшая хозяйка нашего Кузьмы (как мы его назвали), по-моему, заблуждалась.
Кузя сначала вёл себя вполне благопристойно: ходил по нужде только в плошку с песком, аккуратно закапывая свои испражнения; точил когти о старый коврик возле порога, щадя нашу мебель; и ел всё, что предлагают.
Но вскоре Кузьма сообразил, что ему и в самом деле повезло попасть в хорошие руки. Он наглел прямо на глазах. Носился целый день по дому с запутанным клубком пряжи, нещадно трепал комнатные растения и вообще: делал всё, что ему вздумается.
Но больше всего меня пугало, что он очень рьяно стал проявлять свой охотничий инстинкт. При любом удобном случае он, как заправский скалолаз цепляясь когтями за штору, поднимался на кухонный шкаф, куда я, от греха подальше, убрала клетку с волнистыми попугайчиками, и доводил наших крылатых питомцем до инфаркта. Душераздирающий крик, шум от бьющихся в панике птиц, облако перьев и хищная морда нашего котёнка приводила меня в ярость. Получив хорошую трёпку, Кузьма оставил в покое попугаев, но выразил свой протест, обильно помочившись в мои сапоги. Как только я их ни мыла, как ни чистила, но стойкий запах кошачьей мочи перебивал всевозможные ароматизаторы. Пришлось выбросить сапоги, благо — они уже старые. А когда я купила другие, то первым делом натыкала злодея носом в свою обновку:
— Убью, если ещё раз нашкодишь! Понял?
Кузька истошно орал и упирался лапами, всем своим видом показывая, что его совершенно не интересуют мои новые сапоги.
Уж не знаю крысолов ли наш Кузьма или нет. Но то, что он птицелов, я это заметила сразу. Выйдя во двор погулять, он счастливый от удачной охоты возвращался домой с воробьём в зубах. Такое обстоятельство меня несколько озадачило. Дело в том, что у меня инкубатор, и цыплята, которые только-только вылупились из яиц, могут стать лёгкой добычей для нашего разбойника. Я покопалась в интернете и узнала, как можно отучить кота от охоты за домашней птицей.
Вооружившись цыганской иголкой, я взяла одного жёлтого цыплёнка и поднесла к ничего не подозревающему Кузе. Кошачьи глаза загорелись алчным светом. Он потянулся мордой к вожделенному пушистому комочку и вдруг — бац! укол в нос. Кузя ошарашенно отпрянул и юркнул под диван. Я повторяла эту процедуру с цыплёнком и иглой до тех пор, пока у этого юного натуралиста не закрепился устойчивый рефлекс. В конце концов он понял, что эти пушистые и пищащие комочки не так уж и безобидны, как может показаться на первый взгляд, — они умеют больно клевать в нос. С тех пор, наблюдая за цыплятами, уже близко к ним не подходил.
Всё бы хорошо, но тут у Кузи неожиданно проявился скверный порок под названием «клептомания». Вероятно, в прошлой жизни наш кот был заядлым вором. Эта болезнь выражалась, как говорит медицинский справочник: в «импульсивном немотивированном навязчивом желании» что-нибудь вкусненькое да стяпнуть. Как только я начинаю накрывать на стол, ожидая с работы мужа, как Кузька тут как тут. Он садится рядом на стул и с самым равнодушным видом преспокойненько наблюдает за моими действиями. Но стоит мне хоть на секунду отвернуться, как тут же кусок колбасы или жареной рыбы молниеносно исчезает с тарелки.
Шмыг! И Кузька со своей добычей испарился. Как я только не отучала его от этих воровских замашек. Бесполезно. Несмотря на то, что его чашка никогда не бывает пустующей, коту явно доставляет удовольствие доводить меня до белого каления:
— Кузя, негодяй! Я тебя за пятачок купила, а отдам кому-нибудь бесплатно! Ты у меня дождёшься!
Мой муж, возвращаясь с работы и наблюдая, как я ношусь с веником за котом, благодушно заявляет:
— Тебе что, колбасу жалко? Ну пусть Кузя полакомится.
— Нет, не жалко, — пылаю я праведным гневом. — Я его, этакого гада, всё-равно перевоспитаю. Если ему что-то нужно, пусть попросит!
Поужинав, муж садится в кресло смотреть телевизор, а Кузя, чувствуя в нём защитника, тут же прыгает к нему на колени и мурлычет. Он всем своим видом показывает, что является совершенно безобидным существом, а мои претензии к нему — это не более, чем капризы истеричной дамочки.
Но когда его защитника не бывает дома, Кузька сразу же задабривает меня своими подношениями. В виде моральной компенсации за украденный кусок колбасы, он приносит мне дохлую мышь или крысёнка. На, мол, ешь и успокойся!
Через год Кузьма вырос, и из злостного воришки превратился в зануду-попрошайку. В его чашке еды полно, а он будет нудно мяукать возле стола, надеясь выпросить что-нибудь повкусней. Говорила мужу: «Не корми кота со стола, от него потом никакого покоя не будет!» Так кто бы слушал? В результате так и получилось. Сердобольность хозяина взрастила в Кузьме наглого манипулятора. Он будет нудить возле стола до тех пор, пока не получит желаемого.
Неизвестно, чем бы закончилась наша с котом обоюдная неприязнь, если бы не один случай.
У меня схватило спину. Видать, продуло. Я не ходок по врачам и спасаюсь только мазями да массажем. Но дома, как назло, никого нет. Я надеваю на поясницу тёплую повязку из собачьей шерсти и ложусь на живот.
— Кузь, — умоляюще зову я кота. — Иди ко мне. Полечи спину.
Кузьма лежит на кресле и со злорадством смотрит на меня, мол, так тебе-злыдня и надо.
— Кузенька, полечи меня. Я тебе колбаски дам.
Странное дело, но кот как будто понял, что от него требуется. Он заскакивает мне на спину и идёт по моему больному позвоночнику. Я взвываю от боли:
— Кузя, кошкин сын! Ты же тяжёлый. Ложись! Откормила борова на свою голову… а, точнее сказать, на свою больную спину. Ляг, говорю! Не надо ходить.
Но Кузьме мои крики и стоны без разницы. Он ходит туда-сюда, явно испытывая садисткое удовольствие, видя, как я корчусь от нестерпимой боли. Мои бедные позвоночные диски хрустят под тяжестью его тела. Наконец он, вдоволь нагулявшись по мне, поточил когти о шерстяную повязку и улёгся. Слава Богу! Я почувствовала, как тепло начало приливать к спине, боль отходит, и я не заметила, как задремала. Через какое-то время послышался шум от захлопнувшейся двери. Муж пришёл. Я вскочила и пошла его встречать. Опанки! А где боль?! Только сейчас я заметила, что чувствую себя прекрасно.
С тех пор мы с Кузькой стали лучшими друзьями. Он меня лечит, а я ему отдаю самые вкусные кусочки. И он, если что, меня голодной не оставит: то воробья в подарок принесёт, то дохлую крысу. Я его заботу ценю и стараюсь эти подношения выбрасывать незаметно, чтобы Кузя не обиделся. А то уйдёт, не ровен час, и где я тогда найду такого отличного лекаря всего… за пятачок.