Без сострадания
Поссорились по дороге домой. Он уложил вещи в машину, она закрыла дачный дом, заперла небольшую кладовку во дворе. Пора выезжать. Вдруг засомневалась, закрыла ли баню? Пришлось выходить из машины и идти проверять. Замок был на своем месте.
Во дворе заметила соседскую кошку. Остановилась — поговорить и погладить. Кошка улеглась на траву и разрешила потрогать мягкий теплый животик.
Вернулась к мужу. И увидела, что от машины в сторону ковыляет старушка. Муж ответил, что она так подходила — от нечего делать.
Отъехали, и жена спросила еще раз: зачем бабушка подходила?
Раскололся. Рассказал, что она просила подбросить ее внука до города: «Но я отказал. Потому что нечего возить молодого разгильдяя».
Удивилась и возмутилась: «Почему так про незнакомого человека говоришь»?
Ответил лениво. И в то же время — уверенно. Что два часа назад из поселка ушел автобус. Этот парень мог бы спокойно на нем вернуться. Он, видимо, проспал. Или прогулял. И вот его бабушка ходит и унижается. Просит чужих людей.
Жена сказала, что у него всегда «просто». Взял и все за незнакомых людей решил. И осудил. Может, там проблема? Может, он бабушке помогал? Или в городе что-то неожиданное произошло?
Он снова по-барски возразил. Тоном — человека уверенного и чересчур умного, что она усложняет примитивную природу человека. Потому что все здесь понятно: парень — шалопай. А бабка — дура. Ходит по поселку и ищет попутку. Ее внук мог бы сам походить — и поискать. Или на трассу выйти. А не старую бабушку отправлять. А она — тоже хороша. Внук сел на шею и поехал. Нельзя так, понимаешь, нельзя! В мире все четко и ясно: вот расписание автобусов. Садись и поезжай.
Жена успокоиться не могла: «Ведь ты не знаешь, сколько внуку лет. Может, ему нельзя на трассу. Может, он подросток»?
Муж не сдержался. Криком заставил ее замолчать. Его возмутило, что она со своим «бабьим может быть» не дает ему правильно и безопасно управлять машиной. Напрасно его волнует.
Проехали минут тридцать. Увидел в зеркале расстроенное лицо жены. Решил сгладить ситуацию. И прочитал лекцию. Говорил, что так называемое сострадание люди придумали. Человек не может оказаться в ситуации, когда сострадание требуется.
Все нужно предусматривать. И учиться этому. То есть планировать. Тогда не окажешься в жалкой гнусной ситуации, как эта «бабка с внуком».
И вообще люди ноют и ноют. Им все не нравится. Например, жалуются на плохое здоровье. А болезнь — это результат глупой расточительности сил. Жрать меньше надо, отдыхать в меру, спорт уважать, отказаться от дурных привычек. А то гуляют всю молодость, а затем жалуются на здоровье: «Нельзя таких жалеть! Нельзя! Потому что любая глупость наказуема». Вот он умно поступил: не взял внука в машину. Пусть исправляет свою жизнь. Живет по закону разума.
А она ехала и думала: «Боже, как я проглядела его занудство? Где были мои глаза? Он самоуверенный надутый зануда».
Приехали домой. Он поставил машину в гараж. Поднялся в квартиру. И только тогда включил телефон. И жене «разрешил» включить. Он строгий муж. И живет по правилам. В дороге все телефоны отключаются. В крайнем случае — без звука. Нужно жену воспитывать. Она должна это понимать.
И старые родители тоже должны понимать. Не звонить по глупости и по тупости. Телефон — средство экстренной деловой связи. А не глупой пустой болтовни.
Включил телефон. Куча пропущенных звонков. От отца.
Подумал, что старику делать нечего: болтливостью, видимо, заболел. Позвонил. Телефон молчит. Тогда — матери.
Она сказала, что отец шел по улице. С палочкой. И упал. У него сломалась шейка бедра. Он лежал на асфальте и плакал. И никто не подошел. Потому что у него были брюки мокрые. Молодые шли и сказали, что ему пива меньше пить надо. Старый такой — а пьет. И смеялись. А он левой рукой нажимал на номер сына. И у него не было сил прокрутить телефон, чтобы ей позвонить. Что-то у него не получалось. Наверное, ему было больно. Старушка древняя скорую вызвала. Она мимо проходила.
А еще сказала, что у отца операция. И она, мать, боится, что он не перенесет. Потому что у него сердце слабое.
Жена в первый раз увидела на его глазах слезы. Но решила быть жестокой. Жестокой без границ, без моральных правил. Без сострадания. Она сказала: «Слушай, тебе пересказать твою лекцию о людях? Что в машине? Жаль, телефон отключен был. А то я на диктофон бы записала».