Что-то радостно каркают вороны,
что-то жаворонки — молчок…
Все в суглинке штаны Пифагоровы,
на Эйнштейне трещит пиджачок…
Ах, недаром кузнечик зацикал,
и не зря раскричалася выпь…
Вдоль по глобусу шастает циркуль,
невзирая на горы и глыбь.
Из лукошек, из пастей орудий,
из ладоней, дрожащих от зла,
что-то сеют упрямые люди,
выскребая сусеки дотла.
Лесорубы, дурея от мощи,
гонят план посевных площадей…
И ложатся под пилами рощи
самых разных и древних мастей.
Журавли повернули обратно:
не узнали отчизны покрой…
И кричат безработные дятлы,
венский стул разыскав под горой…
Даже реки, как в поле обсевки, —
Миссисипи, и Рейн, и Витим —
без лесов, словно голые девки,
лишь, как трусики, — пара плотин…
Сберегая бензиновый транспорт,
люди ловят комету за хвост…
Циклотроны кидают в пространство
свой невидимый страшный овес…
Сеют ветер — азартно и споро,
сеют ветер — торопятся, жмут, —
без раздумья, оглядки, укора, —
сеют ветер — и бурю пожнут.