Каждую ночь мне снится небо. Небо, запертое в стеклянную клетку. Ветер бьётся в цветные стекла, прижимается широкими ладонями, зовёт меня за ним. Всего один шаг, один толчок, один полет. Один…

— Это просто сон, — говорит мне утром мой муж. Он высокий, сильный и умный. Он знает все на свете. И я соглашаюсь с ним.
Вода закипает быстро. Вихрится пар над чайником. В нем я вижу крылья.
— Милая, давай я заварю его сам, — мой муж смотрит мне прямо в глаза, забирая чашки. Мне кажется, его пальцы дрожат. Сегодня он опять берет те странные травы, с самой верхней полки.
— Послушай…
От звука моего голоса он вздрагивает и оборачивается. Будто пойманный над чем-то нехорошим. Чем-то плохим.
— Пожалуйста, не надо. Он такой горький. Я не хочу. — Мелкие листья летят в мою чашку, вздрагивая от каждого слова.
— Так надо, — ласково говорит мой муж, ставя передо мной дышащую паром чашку. — Так сказал врач. Ты же помнишь, милая? Помнишь, да?
Его голос, его руки дрожат.
Я делаю первый глоток и закрываю глаза.
Крыльев больше нет.

— Не хочешь прогуляться в город? — говорит мой муж после завтрака. — Я дам тебе корзину, деньги и список…
Я ловлю его бегающий взгляд и мягко киваю.
— Спасибо, — мой муж расцветает улыбкой. — Вот что бы я делал без тебя?
Что бы он делал без меня?
Корзина, деньги и список. Платок накинут на плечи. Скоро холода.
Я иду в город.
Мой муж — смотритель маяка. Сегодня он снова будет сидеть под крышей своего маленького храма и проверять его механизмы.
Однажды я тоже поднималась к нему наверх, но уже не помню, когда это было. Наверное, очень давно. Очень, очень, очень.
Земля превращается в брусчатку. Поле превращается в дома. Мир превращается в город. Обычно здесь очень шумно. Люди кричат, толкаются, требуют. Но мне не страшно. Я ничего не боюсь.
На рынке мало людей.
Женщины раскладывают товар, перебирают травы, перекладывают огромные бутыли с маслом, бочонки с медом.
И все почему-то замолкают, когда видят меня.
Муж просит не смотреть людям в глаза. Говорит, что это нехорошо, не принято, жестоко.
Но почему же тогда они мне улыбаются? И от этого так тепло…
Корзина наполняется быстро. Я крепко сжимаю в руках список. Нужно запомнить, запомнить, помнить, вспомнить.
— Меропа!
Юноша стоит за моей спиной. Бежит ко мне, отбирает корзину. Держит за руку. Повторяет, повторяет, повторяет: «Меропа».
Люди собираются вокруг. Смотрят на нас, на меня. Они такие шумные.
Юноша светлый, высокий. Красивый.
— Извините, — слова складываются сами собой, — я вас не помню… Извините. Меня ждёт муж.
Ладони разжимаются. Я смотрю прямо в его глаза. Но он не улыбается. Боль отдается у меня внутри.
Толпа отсекает его от меня. Разводит нас в разные стороны.
Его боль отдается у меня внутри.

Улицы разбегаются одна за другой. Скоро я вернусь на маяк. Скоро вернусь домой.
— Можно я расскажу тебе сказку?
Юноша идет за левым плечом. Отчего-то мне страшно. Но он смотрит мне в глаза, и внутри теплеет. Все хо-ро-шо?
Я киваю.
«Давным-давно на небе жила девушка. Самая красивая, с самыми синими глазами на свете. Ярче летнего неба и глубже всех морей. И каждый, кто смотрел ей в глаза, чувствовал себя немного счастливей, чем прежде. Даже если ему было очень грустно».
— А она? Она была счастливой?
Мне кажется, он не сможет ответить. Но не отводит взгляд.
«Да. У неё были лучшие сестры в мире. Целых шесть сестер, представляешь. Таких же прекрасных и добрых, как она. И лучший друг. И целое небо в придачу. Каждую ночь, глядя вниз, девушка и её сестры указывали путь кораблям, танцевали с ветрами, пели песни морю. Никто не говорил им, что делать, никто не забирал у них выбор… Разве это не счастье?»
Я неуверенно пожимаю плечами. Больно.
«Однажды ночью девушка решила спуститься вниз. Однажды ночью, совсем одна. И сестры отпустили её. Потому что любили.
Если бы её лучший друг был рядом, ничего бы не случилось. Он бы смог ей помочь, правда смог».
От горечи его слов перехватывает горло. Я не знаю, как унять эту боль. Я не знаю…
«Но девушка не вернулась. Никто не видел её. Никто не слышал о ней. Сестры спрашивали перелетных птиц и ветра. Просили Луну и Солнце…»
— Даже их? — Боль вспыхивает, взрывается и угасает.
— Даже их, — кивает он и смотрит прямо мне в глаза: — Меропа. Пойдем домой.
«Домой», — эхом отзывается у меня внутри. Домой, где сестры каждую ночь, смеясь, опускают огромный невод в темноту и ловят чужие желания. Домой, где сероглазый ветер держит твою руку. Домой.
— Алкиона, Келено, Стеропа, Тайгето, Электро, Майя, — с закрытыми глазами шепчу, как заклинание, как самые лучшие слова на свете.
— Грего.
Серебряное кольцо на безымянном пальце становится невыносимо тяжелым.
Как же больно.
— Я не могу улететь, Грего. Не могу, понимаешь… Я не могу летать, — я не могу признаться, не могу сказать, что отдала свои крылья. Обменяла на серебряную полоску на пальце.
— Глупости, — ветер ласково ерошит мои волосы, — никто не может забрать твои крылья. Даже если очень захочет.
Грего добрый. Настолько, что хочется плакать. Но я встаю с придорожного камня и, отряхнув юбку, подхватываю корзину.
— Куда ты? — встревоженно рвется он за мной.
— Попрощаться. Ты подождёшь меня на крыше?

Когда я подхожу к маяку, муж сидит на пороге. В сумерках его не разглядеть, не увидеть лица.
Я ставлю корзину рядом.
— Обед уже остыл. Но я заварю тебе чай. Зайди в дом. Пожалуйста, — он не кричит, не возмущается, не спрашивает. Только просит. Мягко и виновато. Всегда просит.
Как странно жалеть того, кто тебя предал.

Внутри теплится печка. Огня так мало, но, когда я снимаю кольцо, оно вспыхивает искоркой света.
Теперь моя очередь рассказывать сказки.
«Однажды ночью на морском берегу встретились двое. Однажды ночью звезду попросили исполнить одно желание. Только одно. И однажды ночью звезда согласилась. А потом её обманули».
— Отпусти меня, — тоненькая серебристая полоска на темном дереве почти незаметна, но, я чувствую, муж не отрывает от неё взгляда. — Верни мне мои крылья. Отпусти меня домой.
— Твой дом здесь, — уверенно говорит он, и дрожь бежит по моей коже. — Здесь. Рядом со мной. Это все сны. Понимаешь ты, только сны? Я заварю тебе чай… — мой муж тянется к кольцу, а я отступаю к лестнице.
— Отпусти меня. Пожалуйста. Если ты меня любишь…
Он делает шаг ко мне.

Ступеньки бросаются под ноги, и больше всего я боюсь споткнуться и упасть. Но муж почти за мной. Я слышу, как он кричит мое имя. Дыхание сбивается.

Однажды звезда полюбила человека. Однажды она подарила ему свои крылья. А он сделал ей клетку.

На крыше шумит Грего. Цветные стекла трещат от его ударов. Крыша вот-вот сорвется.
Железные прутья ограды врезаются в мои руки, но наконец я стою на самом краю. Внизу только камни и темное море, наверху только звезды и глубокое синее небо.
Я…
— Меропа! Не смей! Ты обещала! Ты отдала их мне! Мне!..

Грего закрывает меня собой.
«Никто не может отобрать у тебя крылья. Никто. Даже если очень захочет».
Я разжимаю пальцы. Я делаю шаг в небо. Я делаю шаг в вечность. Я возвращаюсь домой.
Я…

Лечу.