когда природа отрицается, она не исключается — хотя она официально презирается и запрещаетя как опасное, непристойное, грязное, но на самом деле наделяется «другой ценностью», природа становится ино-природной, сакральной. То есть герменевтически «что внизу, то и наверху».внизу грязное, наверху тоже самое, но чистое, благословенное, божественное.
профанный мир отрицает зависимость от плоти, дикую животность (смерть, ярость, наготу, кровь, сексуальные потребности), накладывает запреты и утверждает расчет, пользу, накопление — мир капитала.
сакральный мир отрицает зависимость от мира расчета и пользы (профанный мир) и утверждает растрату — сакральный мир как бы возвращается в мир животности через снятие запретов (праздники, оргии, жертвоприношения, ритуалы)…но это не та дикая животность, это ино-природа (проклятая часть, предназначенная на истребление)
животный мир — слепые потребности, невинность, отсутствие раскола на прошлое и будущее, отсутствие субъект-объектных отношений (гомогенность). Когда лев задирает лань, это не отношения субьект-обьектные, это по словам батая как «волна захлестывает волну», гомогенные циклы природы.
профанный мир — ограничение потребностей императивами и запретами, страх, стыд и вина в отношении всего животного… плотского, возникает принцип полезности, труда, нормотивности. (протестантская этика самая нормативная)
сакральный мир — это напряжение полюсов и снятия запрета (трансгрессивные практики), амбивалентность ужаса и желания, отвращение и соблазн, животное и божественное, кощунство и святость.
Вывод:
к сожалению с наше время мало сакрального, эпоха постмодерна — время уничтожения сакрального, все разрешено, все осмеяно, нет ничего святого… остается смотреть камеди клаб