«Ну сколько можно о Марине?!» —
безмолвный слышу я упрёк.
Но я о дочке, об Ирине
О той, что Бог не уберёг.
Читаю «Записные книжки».
О ужас, как она могла?
Не «за ночь оказалась лишней»
её рука. Всегда была!
Нет, не любила, не любила
Марина дочери второй.
Клеймила, презирала, била,
жестоко мучила порой.
В тетради желчью истекают
бесчеловечные слова: