Силой всех мехов и планочек
Тишину, баян, сотри.
Выходил плясать Романычев —
Комендор с «Эль-три».
Прозвенела сталь подлодки
Тоненькую жалобу,
Краснофлотские подметки
Целовали палубу.
И глаза у всех открыты,
Потому что был в ударе
Этот очень прочно сшитый,
Шесть пудов тянувший парень.
И пошел мельчайшим шагом,
Осыпая дробь с носка,
И, подобно черным фалам,
Вились брюки моряка.
Но баян в руках умелых
Развернулся в ширину,
Кверху «яблочко» взлетело
И не падало в волну.
От ударов ног веселых
Четкий ритм гудел и рос.
Трепетала прядь тяжелых
Темно-бронзовых волос.
Вес его терял границы,
С тяготеньем кончил спор
Этот, ставший легче птицы,
Сероглазый комендор.
Только тесно в узком круге
(Ведь подлодка — не линкор),
Для уменья ног упругих
Надобен иной простор.
Вот когда бы с легкой лаской
Стихли волны, как во сне,
То боец прошел бы пляской,
Как по суше, — по волне.
Ленты реют быстрой тенью.
И увидеть каждый рад
Эти ловкие движенья,
Слышать дроби перекат.
Шепчет ветер сизой туче:
«Передай во все концы,
Как на Балтике могучей
Пляшут „яблочко“ бойцы».
1940