Мата Хари
Какой красивый вечер. Внизу предательские огни светофоров плюют в глаза несущимся в ночь автомобилям, кричат клаксоны. Туда-сюда. Люди. Как муравьи. Сверху все до смешного такое маленькое. Кажутся призрачными чьи-то проблемы. Здесь, на крыше, уже протухшего красотой пентхауса, не хочется думать о работе, о своем задании. Но голое окровавленное тело, распростертое на кровати, щекочущее пустоту своими холодеющими пятками, говорит не останавливаться. Бедняга. Хоть кончить успел перед смертью. Искры окурка устремляются в пасть улицы и долго рисуют в воздухе замысловатое послание. Тонкий палец плавно ложится на курок. Пора. Крестик прицела нежно щупает густой вечерний воздух, цепляется за хрупкие спины прохожих и, наконец, прилипает к высокому господину со слишком уверенной походкой. Счастливый человек — он не знает о скором конце. Его последние секунды не наполнены чем-то особым, он просто идет. Успел ли он сделать что-то хорошее в жизни? Вряд ли. Скорее наоборот. Стоит ли жалеть о нем? Может и стоит. Одному богу известно…
Убить человека. Гм. Да, грех, но ведь это так легко. Первый раз было тяжело. Сердце билось, как сумасшедшее, как дикий конь, било галоп и готово было разорваться. Потом успокоилось. Все бывает в первый раз. А потом входит в привычку. Ужасную привычку. Но кто-то должен делать это — такова диалектика природы, в которой все на месте, все имеет свой смысл.
Да, теперь не страшно. Это теперь.
Когда-то была даже замужем, было семейное счастье, потом ссоры — не из-за чего, просто так, грустно даже — не вспомнить ни одной причины. Потом развелись. Как-то ссоры съели все хорошее, ничего не осталось. Были два близких человека, а тут вдруг стали чужие. Просто однажды как-то неожиданно стало ясно — мы друг другу больше не нужны. Как это происходит, до сих пор не могу взять в толк. Были, кажется, частые приступы гнева, летела посуда. Однажды чашка угодила мужу прямо в голову, в висок. Чуть не умер, страшно было, жалко. Плакала. Просила прощения. Потом снова. И сейчас его жалко — ведь он был ни в чем, ни в чем не виноват. Что-то было безвозвратно потеряно, теперь уже поздно. Но разве ж могла она тогда знать, что так все сложится? Наверное нет. Но чувствовала. Каждый раз чувствовала, что что-то не так, что что-то нужно изменить. И ничего не делала. Ни-че-го.
Теперь научилась держать себя в руках, можна сказать профи. Только для жизни это теперь уже не важно. С такой работой нет радости в жизни, когда знаешь что тебя ждет по ту сторону.
Вдох-выдох, клиент остановился, достает телефон; вдох-выдох — оглянулся; вдох — палец плавно опустился, щелчок… Как-то медленно, странно, а впрочем, как обычно, дрогнули и подогнулись колени, и тело, как ватное, осело на горячий асфальт.
Маленький молоденький черт, сидящий рядом с настенной фигурой в стиле ампир, слегка поморщился и улыбнулся. Его сутулый, какой-то детский, силуэт потянулся и выпрямился. Еще одна маленькая победа. Сколько их еще будет впереди. Внизу бегают люди, кричит сирена. Зачем-то грузят убитого человека в машину — хотя чему удивляться, это же люди, любят показать свою гуманность. Что ж, пусть развлекаются самообманом, это даже на пользу. Женщина на крыше. Какая хорошая женщина. Такая умница. Надо ее оберегать. Хотя уже и скучно с ней становится немного — нет борьбы, угрызений совести. Скоро станет такой же, как они.
Дело сделано, и теперь можно немного отдохнуть.