Весь город спал. Был слышен храп.
Я на работу шел, как раб.
Многоэтажные могилы
глядели свысока уныло,
мне ничего не говоря
от фонаря до фонаря,
от января до января,
от января до фонаря…

Вы мне нужны! Я это говорю,
боясь в ответ ни слова не услышать,
и всё-таки я снова повторю
не так уже уверенно и тише.
Вы мне нужны. Вы слышите меня?
Мне этого достаточно, но знайте:
нельзя разжечь погасшего огня,
погасшего огня не вспоминайте.
Себя воскресшим чувствовать горю,
себя как будто по-живому режу.
Вы мне нужны! Я снова говорю,
хотя уже не говорю, а брежу.

Когда я выхожу из равновесия,
но не впадаю в злобу и восторг,
то знаю-это верное предвестие,
что гость переступает мой порог.
Он не придёт в минуту равнодушия,
душевной скуки, вязкой немоты,
его не соблазнит прекраснодушие,
ни заклинанья стёртые черты,
но жар в груди и тёмное предчувствие
указывают путь ему строкой,
и, может быть, прекрасные созвучия
расколют лёд и потекут рекой.