И когда от весны наконец остаётся май, и до жаркого лета буквально подать рукой, все помехи свои, все доспехи свои снимай. Начинайся крылатой, несбыточной. Будь другой: легче облака, тише молчания, выше лжи. Не возвышенный слог — высший свет у тебя внутри. Тьма сбежала на жутко далёкие рубежи караулить ещё нерождённые фонари. Там фонарщики сами появятся, не беда. У Вселенной Фонарщиков больше занятий нет, только делать из хаоса заёздные города, находить незнакомцев, упавших с иных планет. Ибо что есть душа как не сгусток сплошной любви, золотая струна, по которой проходит дрожь пальцев старого Бога, хоть кем ты его зови. Он поставит ограду над пропастью, скосит рожь и отправится снова гулять по чужим делам в современном районе, массиве каком жилом. И нахмуренный дворник помашет ему — салам. И смеющийся плотник окликнет его — шалом, и растерянный я удивлюсь — ну чего, привет. Вот так встреча. Мне даже не верится. Точно ты? Может, если случилась оказия, дашь совет?
Бог почешет затылок и скажет: смотри — цветы. Одуванчики вылезли. Лето уже почти. Солнце суть инструмент для латаний любых прорех. Между прочим, отличную вещь написал. Прочти. Вдруг понравится. Ангелам некогда, как на грех. В стороне от сует обостряется абсолют, проявляется истина, тонкая грань её.
А потом самолётик бумажный за ним пришлют. И пока он летит, я подумаю: смерть — враньё. И пока в занебесных чертогах наводят лоск, разреши себе чудо, ложись на краю весны слушать дивные песенки Матушки Ветровоск, помнить славные сказочки Матушки Бузины.