Никто, никто, никакой Булгаков, или, того хуже, Набоков не знали о любви столько, сколько знали советские школьницы от 12 до 14 лет. Почти у каждой в ящике стола была припрятана толстенькая тетрадка на 96 листов, где крупным и корявым почерком были переписаны стихи Асадова, популярные на данный момент песни, да ещё всевозможные «Правила любви», афоризмы и прочие четверостишия. Всё это дело щедро сдабривалось вырезанными с последней страницы журнала «Работница» модными красавицами, перемежалось вырезанными из открыток розами и рисунками-виньетками разной степени кривизны.
В начале часто встречалось суровое предупреждение:
Эта тетрадка написана с перцем!!!
Прошу мальчиков со слабым сердцем сюда не заглядывать!!!
Что имели в виду под «перцем» шестиклассницы в сползающих коричневых колготках, дело тёмное, но запись кочевала из тетрадки в тетрадку с завидной регулярностью.
Порой в начале был написан «адрес»:
Мой адрес: Город — любовь. Улица — свидания. Дом — ожидания. Квартира — расставание.
Частенько в начало помещалась, как бы сейчас сказали, «самопрезентация»:
На, А моя фамилия,
На Б меня зовут
На В подруга милая
На? мой лучший друг
Иногда вместо знака вопроса рисовалась загадочная буква, а затем густ-густо зачёркивалась. Подразумевалось, что «друг есть, но я вам не скажу! ни за что!!!»
Народно-девичья мудрость формулировала установку на благородную сдержанность так:
Если любишь мальчишку, молчи,
Никому не показывай вида!
А не то разойдутся пути,
И останется в сердце обида!
Но —
Сердце девичье — загадка, сердце девичье — секрет, если даже крепко любит, всё равно ответит «нет!»
Впрочем, девичье сердце и не такие фортели выкидывает — что делать, если нравится Серёжка из 10 Б (никаких шансов!) и одноклассник Димка из родного 7А? Коллективное творчество быстро расставит всё по местам:
Запомни эту фразу: Не люби двух сразу!!!
Любовь подразумевала обмен записочками, тайное переглядывание, дёрганье за косу. Каноническая транспортировка портфеля от школы до дома была широко растиражирована в сознании и массовой культуре, но применялась, разве что, в совсем старших классах.
А ещё были школьные дискотеки… И танцы в лагере… Сколько было переживаний, что не пригласят! Или пригласит не Славик из 2 отряда, а дурак Валерка, который на волейболе подставил, идиот, ножку, а ты летела носом в песок на глазах у Славки, и парни из 2 отряда гоготали, а ты ещё и коленку содрала, так обидно… И так часто думалось, что тебя никто-никто, никогда-никогда не полюбит, потому что вон, даже Людку, у которой прыщ на лбу, третий раз приглашают, а ты топчешься у стенки, как какая-то Тося Кислицына из старого фильма «Девчата».
Но и в такой ситуации в «Тетради друзей» (аналогично — в «Анкете» или"Песеннике") находилось утешение:
Верь, что 2×2 равно 4,
Верь, что кружится Земля,
Верь, что есть на свете мальчик,
Верь, что любит он тебя!
В 70-е и 80-е в школьной среде не говорили «встречаются». Могли сказать — гуляют. Иногда — дружат. (Впрочем, тут наверняка были и свои, местные словечки?)
Бурное море клокочет
Камни срывая со дна
Будто сказать оно хочет
Ира + Саша друзья!
Можно было, в общем-то и поинтриговать:
12 звездочек на небе,
12 месяцев в году
12 мальчиков я знаю
И одного и из них люблю!
Любить полагалось не абы кого — мода на «плохих мальчиков» высокоморальными стишками не одобрялась:
Люби, мой друг, лишь человека
С красивою и чистою душой!
И никогда не увлекайся
Его наружной красотой!!!
Высокие установки на «душевную красоту» работали плохо. В каждом классе и каждой школе были свои общепризнанные красавцы и красавицы. Как правило, они были хорошо одеты. Да-да одинаковая школьная форма должна была всех уравнивать, но на самом деле в эпоху дефицита, блата и культа джинс и дубленок всё равно обращали внимание на то, с каким «дипломатом» или сумкой ходит объект внимания, какое пальто и шапку носит, какие сапоги меняет на школьные тапки или туфли. Реальной красота была не всегда. Часто её заменяла самоуверенность и яркий характер. Скромницы с правильными чертами лица и пропорциональной фигурой могли оставаться незамеченными все школьные годы.
Будь горда и свободна, как птица,
И такой оставайся всегда!
Для себя будь рабой и царицей,
Но рабой для других никогда!
Какие ещё советы давали эти стихи?
Не будь, как василёк, вредна,
Не будь, как мак, самолюбива,
Не будь, как роза ты ревнива,
А будь как лилия стройна!
Логики здесь было ни на грош, но с принципом сравнения объектов одного класса подрастающие девы были ещё не знакомы.
Афоризмы неизвестного авторства были, как правило, не более логичны, но обладали рубленым ритмом, отточенном в многочисленной передаче от подруги к подруге:
Любовь — это букет, в котором часто встречается крапива.
Любовь — это ваза, а ваза — стекло. Стеклянные вазы бьются легко.
Любовь — солома, сердце — жар. Одна минута — и пожар.
Любовь — для русского народа, любовь — для русской красоты, любовь сильнее водорода и крепче серной кислоты.
Любовь — это канат, который черти тянут в ад.
Любовь — это два дурака с повышенной температурой.
Школьная форма определяет содержание, страшно сказать, ТЕОРЕМЫ ЛЮБВИ:
Дано:
Помни, помни, не забудь
Формулу простую,
Что квадрат двух алых губ
Равен поцелую!
Док-во:
Нету лета без июля,
А июля без цветов,
Нет любви без поцелуя,
В поцелуе вся любовь
Следствие:
Если целовать не хочешь,
Не умеешь ты любить.
Ведь любовь без поцелуя
Никогда не сможет жить!
А настоящая жизнь требовала переписать контрольную по матеше, не забыть отдать доклад русалке (Ольге Петровне, учительнице русского), купить по пути домой хлеба и сметаны, сварить к приходу родителей макарон, отпороть, постирать и подшить воротничок к форме, сходить в кино с Ленкой и отрепетировать кадриль к смотру художественной самодеятельности.
О жизнь!
На что ты нам дана?
Любить, страдать?
А жить когда?!