Мы любим с женой выезжать на пикники, особенно, когда собирается вся дочкина компания. Молодые парни, девчонки. Я сижу на раскладном стуле и наблюдаю, как они веселятся, и мне трудно поверить, что почти все здесь собравшиеся воевали. Прожив в Израиле более двадцати лет, я привык ко всему: и к рёву сирен, когда на город летят ракеты, и к терактам, но к одному никак не удается привыкнуть, когда гибнут молодые. И я часто вспоминаю рассказ приятеля, которого много раз подвозил на работу, и про пахнущий лугом мёд я тоже помню.

Его дочь Лея стояла на остановке вместе со своими армейскими подругами, на шаббат их отпустили домой, и они ждали автобус. Обычная для Израиля картина — солдаты с огромными армейскими сумками. Девушки разговаривали между собой, шутили и смеялись. На террориста, пристроившегося рядом, не обратили внимания, мало ли арабов ездят этим маршрутом. Взрывом их расшвыряло во все стороны, двое скончались до того, как приехал «амбуланс», а Лея… Её даже не задело, хоть взрыв произошел всего в нескольких метрах, все осколки приняли на себя подруги. Правда, при падении сильно ударилась головой. Но живая! Живая!!! С остальными ранеными её увезли в больницу. Когда родители примчались туда, она уже пришла в себя, только всё время плакала.
Через два дня её выписали, а ночью у Леи оторвался тромб и закупорил доступ крови к мозгу. Всё произошло внезапно, врачи не успели спасти. Родителей ждало ещё одно потрясение: оказывается, во время службы их дочь подписала договор о добровольном пожертвовании органов в случае своей смерти. Такова реальность — многие солдаты Армии Обороны Израиля подписывают «карту АДИ».

Один раз в год мой знакомый едет в арабскую деревню на севере Израиля, где его ждут, и стол по поводу дня рождения сына старосты уже накрыт. Отец Леи здесь самый почётный гость. Перед отъездом ему как всегда аккуратно загрузят в багажник картонный ящик с банками замечательного лугового мёда, который приятно щиплет ноздри, когда его нюхаешь.
Жители деревни — местные израильские арабы, но не каждый еврей рискнет заехать туда, особенно, ночью. Моему приятелю можно, его там ждут, ведь в груди у сына старосты бьётся сердце Леи — еврейской девочки-солдатки.