Память былью припорошена,
небылицами жива,
но негаданно, непрошено,
пробиваются слова —
тихие, шероховатые
и слышны едва — едва,
словно тающею ватою
сыплет Бог из рукава,
словно проблески случайные,
словно сквозь шитьё канва,
и висят над чашкой чайною
невесомые слова.
И не связанные фразою
они больше, чем слова,
и судьба зеленоглазая
молчалива и права.