А был ли мальчик, или о чём спорят много лет, глядя на картину Шардена «Молитва перед обедом»
Его называли «художником животных и фруктов». Он оказал значительное влияние на Анри Матисса и Поля Сезанна. В искусстве этот художник искал естественность и человечность в противовес официальному стилю рококо. Все это про Жана Батиста Симеона Шардена и его картину «Молитва перед обедом». В чем же кроется главный спор искусствоведов об этой картине?
Французский художник XVIII века Жан Симеон Батист Шарден был известен своими натюрмортами и жанровыми картинами. Его утонченный и реалистичный стиль оказал значительное влияние на ряд величайших художников XIX—XX вв.еков, в том числе Анри Матисса (1869 — 1954) и Поля Сезанна (1839 — 1906). Полотна Шардена были простыми, но мастерскими в исполнении. Мир Шардена — это мир с чувством (а не галантностью), со смирением (а не тщеславием), с простотой (а не жеманностью). Для буржуазного истеблишмента произведения Шардена представляли целительный контраст с «декадентской аристократической хрупкостью» многих коллег художника (в том числе, Ватто).
Работы, которые принесли ему признание — «La Raie» («Луч») и «The Buffet» («Буффет»), демонстрируют его реалистичные представления и утвердили за ним статус «художника животных и фруктов». Отсюда Шарден развил свое мастерство натюрморта. Он однажды сказал о живописи: «Мы используем цвета, но мы рисуем своими чувствами», и для него у натюрмортов была своя жизнь. Как писал французский писатель XIX—XX вв.еков Марсель Пруст (1871−1922): «Мы узнали от Шардена, что груша жива, как женщина, а обычный керамический предмет прекрасен, как драгоценный камень». Дальше росла любовь к живописи жанровых работ. Его работы прошли длительный эволюционный путь от простого натюрморта до бытовых сцен повседневной жизни французского общества. Успешная репутация художника привела к выгодному знакомству с королем Людовиком XV, которому Шарден и подарил картину «Молитва перед обедом».
Сюжет картины
Изображая бытовую сцену из жизни обычной французской крестьянской семьи третьего сословия, Шарден не жалеет лирических тонов и вложенных в картину эмоций. Чувственность и эмоциональность были творческим кредо этого мастера. На первом месте здесь труд, нежность, набожность. Справа — такая домашняя и простая фигура матери. Она накрывает стол, одновременно обучая своих детей молитве. Зритель поймал момент, когда мать остановилась, чтобы взглянуть на своего младшего ребенка и прислушаться к каждому слову его первой молитвы. Трогательная деталь — игра прервана (барабан будто только что повесили на спинку стула), все тарелки уже полны супа, но приступать к трапезе нельзя, пока не закончится молитва. Вполне вероятно, это первые самостоятельные слова молитвы маленького ребенка.
Лицо молящегося малыша скрыто от зрителя. Видны только пухлые щеки и слегка вздернутый нос. Легкое платье ребенка почти сливается с цветом скатерти. Шардену удалось добиться в «Молитве перед обедом» удивительного проникновения и тепла, домашнего уюта и спокойной радости. Сделано это было с помощью устремленных и связанных взглядов всех героев картины: и старшая сестра, и мама с нежностью и терпением смотрят на младшего ребенка, который, в свою очередь, следит за наставлениями своей матери (по всей видимости, она повторяет слова молитвы). Старшая сестра произносит молитву — ее сложенные руки видны над краем стола.
Главное здесь — не история ячейки общества из третьего сословия. Нет. Главное здесь — уникально воссозданная атмосфера домашнего одухотворенного момента. Молитва перед трапезой в христианстве долгое время предшествовала приему пищи, но сегодня этот обычай практически забыт. Текст ее прост и в значительной степени свободен. Это лишь несколько слов благодарности Господу за дарованную еду. Изображенная волшебная атмосфера и мягкий свет создают ощущение обрядовости и святости, подобно атмосфере в монастыре (откуда и пришла традиция благодарственной молитвы перед едой).
Мальчик или девочка
Спорным моментом и настоящей загадкой на картине является пол ребенка — все-таки мальчик или девочка?
Ряд искусствоведов считают, что это все же мальчик. Тот факт, что он одет в платье, не должен смущать. Это — обычная одежда маленьких детей в XVIII веке. Так, например, современный американский культуролог Карин Калверт утверждал, что традиция одевать маленького мальчика в платье существовала вплоть до конца XVIII века: «Мальчики, до того как надевали костюм мужчины, проходили через три четко обозначенные стадии: первые 3−4 года в юбочках, следующие 3−5 лет — в детских штанишках и еще 2−3 года — в слегка облегченном варианте взрослого костюма». Второй дополнительный аргумент в пользу мужского пола ребенка — висящий барабан (игрушка, в которую играют в основном мальчики). Однако такой известный специалист по творчеству художника, как Инна Немилова, автор книги «Симон Шарден и его картины в Государственном Эрмитаже» (1961), не сомневается, что перед нами — две девочки. «Молодая мать, разливая суп, одновременно старается заставить двух дочерей повторить слова предобеденной молитвы. (…) Большой творческой удачей Шардена является изображение младшей девочки. С исключительной тонкостью переданы как чувства ребенка, так и характерные для него поза и движение». Кем бы ни был этот ребенок — мальчиком или девочкой — это, конечно, не умаляет красоты и трогательности сюжета.
Цвет и свет
Цветовая палитра намеренно создана из мягких полутонов, теплых цветов, чтобы все на картине — и лица, и стулья, и одежда — передали столь же мягкую и уютную атмосферу в доме. Эта семья не богата (убранство комнаты скромно и чисто), но и не бедно (одежда героев красива и аккуратна). Дополнительное чувство волшебства создает мягкий свет, будто подсвечивающий героев и мерцающими бликами падающим с левой стороны.
Марсель Пруст писал о художнике: «Повседневная жизнь очарует вас, если вы начнете впитывать картины Шардена как уроки жизни. Тогда, поняв жизнь его картины, вы откроете красоту жизни». Действительно, в условиях всепоглощающей жизни, постоянной суеты люди порой упускают такие трогательные семейные моменты, простые и обыденные, но от этого не менее прелестные. Этот урок и хотел преподать Шарден — остановиться и почувствовать мгновение жизни.