На окнах решётки, железные двери, Сидим по квартирам, как дикие звери. В руках телефоны, везде домофоны, И правят-то нами чужие законы! Ещё не истерлось из памяти время, Когда населяло страну Наше племя: Где не было столько высоких заборов И хитрых, с сиреной, надёжных запоров. Где жили все просто и всем доверяли, Лишь временем дружбу свою проверяли. Совсем, как родные, с соседями были, По праздникам весело пели и пили… Делили и радость, и боль пополам, И всё по-плечу в те года было нам! Учились, работали, строили, жили, Где старшие люди примером служили… Доллар да рубль там не правил законом. Народ не прельщался серебряным звоном Монет и, шуршащих в карманах, бумаг… Там все помогали стране просто так…

Мой отец — ветеран, мой отец воевал,
Он с боями дошел до Берлина,
Чтоб был мир на Земле, чтоб никто не страдал,
Чтобы вырастить дочку и сына.

Мой отец воевал, он теперь — ветеран,
Он о прошлом своем не жалеет,
Хоть болеет, порой, от полученных ран,
Только жаловаться не умеет.

Мой отец — ветеран, мой отец воевал,
С болью в сердце глядит на потомков:
«Это что же за жизнь — это просто скандал!
На страну опустились потемки!
… показать весь текст …

На окнах — решётки, железные двери.
Сидим по квартирам, как дикие звери.
В руках — телефоны, везде — домофоны.
И правят — то нами чужие законы!

Ещё не истёрлось из памяти время,
когда населяло страну наше племя:
Где не было столько высоких заборов
и хитрых, с сиреной, надёжных запоров.

Где жили все просто и всем доверяли,
лишь временем дружбу свою проверяли.
Совсем, как родные, с соседями были,
по праздникам весело пели и пили.
… показать весь текст …