Война в ХХ веке — это роскошь, доступная лишь малым нациям.

Величайший враг авторитета — это презрение, а самый верный способ подрыва авторитета — смех.

Легенды всегда играли огромную роль в сотворении истории.

Для уединения всего-навсего требуется жить одному, тогда как одиночество наиболее остро проявляется в обществе других.

Расизм способен возбудить гражданские распри в любой стране и является одним из самых хитроумных из когда-либо изобретенных средств подготовки гражданской войны

Властвуя, вожди озабочены исключительно тем, чтобы сделать свои предсказания истинными.

Без биения жизни человеческое тело — это труп; без мышления человеческий ум мёртв.

Всегда найдется человек, которому будет что рассказать. Следовательно, ничто не может быть «бесполезным практически», по крайней мере быть таковым надолго.

В своих дневниках Достоевский писал о том, что в Сибири, среди огромного множества убийц, насильников и грабителей, он никогда не встречал ни одного, позволившего признаться самому себе в том, что он совершил зло.

Во время войны самой убедительной ложью, которую проглотил весь немецкий народ, был лозунг: «Битва за судьбу немецкой нации!» Этот лозунг сочинил то ли Гитлер, то ли Геббельс, и были в нём три, облегчавшие самообман составляющие. Он предполагал:
— Во-первых, что война — это вовсе не война.
— Во-вторых, что развязали её судьба, рок, а не сама Германия.
— И, в-третьих, — это вопрос жизни или смерти для немцев, которые должны полностью уничтожить своих врагов, иначе враги полностью уничтожат их самих.

Чтобы управлять поведением своих подданных, тоталитарному режиму нужно одинаково хорошо подготовить каждого и на роль жертвы, и на роль палача.

Ханна Арендт

Массовые преступления совершаются тоталитарным режимом, который опирается на бездумных, не умеющих критически мыслить «эйхманов».

Ни одно наказание не обладает сдерживающей силой, достаточной для предотвращения новых преступлений.

Но политика — это не детский сад, в политике исполнительность и поддержка это одно и то же.

Изгнание и геноцид, хотя это два международных преступления, следует разделять: первое — это преступление против народа-согражданина, тогда как второе — нападение на человеческое многообразие как таковое, то есть на атрибут «природы человека», без которого сами слова «человечество» или «человечность» лишились бы смысла

В самой природе человека заложено, что любое действие, однажды произошедшее и зафиксированное в анналах истории человечества, остается с человечеством в качестве потенциальной возможности его повторения еще долго после того, как его актуальность стала делом прошлого.

Уголовные преследования, так как они обязательны и потому инициируются, даже если жертва предпочла бы забыть и простить, на основании законов, «сущность» которых — цитируя статью Телфорда Тейлора в New-York Times Magazine — «заключается в том, что преступление совершается не только против жертвы, но и главным образом против общества, чей закон оно нарушает»

Зло в Третьем рейхе утратило тот признак, по которому большинство людей его распознают — оно перестало быть искушением